Необходимо сразу подчеркнуть, что люди, пережившие опыт умирания, вообще
говоря, нисколько не сомневаются в его реальности и важности. Интервью,
которые я брал, неизменно содержат утверждения такого рода. Вот например:
"Все время, пока я находился вне своего тела, я был совершенно изумлен
тем, что со мной случилось. Я не понимал этого. Но все было совершенно
реальным. Я видел свое тело так отчетливо и, в то же время, так издалека.
Мое сознание было не в таком состоянии, чтобы я мог что-нибудь выдумывать.
У меня не возникало никаких идей. Я просто был в совершенно неподходящем
для этого состояний".
И еще:
"Это совершенно не было похоже на галлюцинацию. Однажды у меня были
галлюцинации, когда мне в больнице давали кодеин. Но это было задолго
до того, как произошел этот несчастный случай, во время которого я был
в самом деле убит. В пережитом мною тогда опыте не было ничего похожего
на галлюцинации, совсем ничего".
Такие же замечания я слышал от многих людей, вполне отличающих сны и фантазии
от реальности. Люди, которых я интервьюировал, были деятельными и вполне
уравновешенными. Они не рассказывали бы о пережитом опыте, если бы это
были всего-навсего сны; напротив, они считают, что все происшедшее с ними,
было ничем иным, как действительными событиями.
С другой стороны, несмотря на полную убежденность в реальности и важности
того, что с ними случилось, они понимают, что наше современное общество
просто не в состоянии отнестись к такого рода свидетельствам с пониманием
и симпатией. Действительно, многие из лиц, опрошенных мною, говорили,
что с самого начала они прекрасно понимали, что если они попытаются с
кем-либо поделиться пережитым опытом, то слушатели скорее всего подумают,
что у них помутился рассудок. Так что мои пациенты никому не рассказывали
о своем опыте, за исключением некоторых, самых близких людей,
"Это было очень интересно. Но это что-то такое, о чем мне совсем
не хотелось кому-нибудь рассказывать. Люди просто подумали бы, что я сошла
с ума".
Другое воспоминание:
"Долгое время я никому не рассказывал об этом. Я просто совсем не
мог об этом говорить. Я чувствовал, что это смешно, потому что я боялся,
что мне никто не поверит и будут говорить: "Ну, ты все это придумываешь".
Однажды я решил: "Хорошо, посмотрим, как будут реагировать на это
мои домашние". Я рассказал им об этом, но больше никому. Но я думаю,
что моя семья все-таки не верит мне".
Другие стремились сразу же рассказать о том, что им пришлось пережить,
но наталкивались на такое непонимание, что сразу же решали помалкивать
о б этом.
1. "Единственным человеком, кому я попытался рассказать об этом,
была моя мать. Я говорил с ней вскоре после того; как это произошло. Но
ведь я был всего лишь маленький мальчик, и она не обратила на все это
никакого внимания. Так что я больше никому об этом не рассказывал".
2. "Я попробовал рассказать об этом своему пастору, но он сказал
мне, что это была галлюцинация, после чего я молчу об этом".
3. "Я была очень общительна в начальной и в средней школе, но я скорее
следовала за всеми, чем придумывала что-нибудь новое, Я была последователем,
а не лидером. После того, как это случилось со мной и я пыталась рассказать
об этом другим, они просто начинали считать меня сумасшедшей, - так мне
казалось. Я снова рассказывала об этом и меня слушали с интересом, но
потом я слышала, как обо мне говорили: "Она действительно немножко
тронулась". В тех случаях, когда я видела, что это замечание просто
шутка, я старалась разъяснить все это. Я не пыталась поразить всех: "Вот
здорово, смотрите, какая странная штука произошла сомной!" Я только
хотела сказать, что нам необходимо больше знать о жизни, гораздо больше,
чем знаю, скажем, я или мои знакомые".
4, "Когда я очнулась, то попробовала рассказать о случившемся сестрам,
которые за мной ухаживали. Но они посоветовали мне не обсуждать все это,
т. к. мне это, дескать, все только привиделось".
Как говорит один из моих пациентов:
"Очень быстро вы начинаете понимать, что люди не воспринимают ваш
рассказ так, как вам хотелось бы. Вы просто не в состоянии преодолеть
какой-то барьер и рассказать обо всем этом".
Довольно интересно, что только в одном случае из всех, обследованных мною,
врач обнаружил интерес к переживаниям, связанным с предсмертным опытом,
и даже выразил к ним определенную симпатию. Одна девушка после пережитого
ею внетелесного опыта рассказывала мне:
"Моя семья и я попросили доктора объяснить нам, что со мной произошло.
Он сказал, что это довольно часто случается с людьми во время сильных
болей или травм, потому что душа в этих случаях оставляет тело".
Если учесть скептицизм и почти полное непонимание, с которыми сталкиваются
люди, пытающиеся обсудить пережитый ими предсмертный опыт, то неудивительно,
что почти каждый в такой ситуации начинает ощущать, что он в чем-то отклоняется
от нормы, поскольку никто никогда не переживал того, что случилось с ним.
Как, например, один мужчина говорил мне: "Я бьет там, где еще никто
никогда не бьет".
Часто случалось, что когда после первого детального интервью о пережитом
опыте смерти я говорил этому человеку о том, что другие рассказывали мне
о точно таких же событиях и ощущениях, он переживал чувство огромного
облегчения.
"Это очень интересно узнать о том, что другие люди пережили такой
же опыт, потому что я не понимал, я действительно счастлив услышать об
этом и узнать, что оказывается не я один прошел через это. Теперь я знаю,
что я не сумасшедший. Для меня это всегда было чем-то совершенно реальным,
но я никогда никому ничего не рассказывал. Я боялся, что обо мне будут
думать: "Когда он отключился, то, наверное, повредился в уме, и так
у него это и осталось!"
Иногда я думал о том, что, наверное, и другие переживали такой же опыт
как и я, но едва ли мне удастся встретиться с кем-нибудь, кто знает о
таком человеке, потому что я не думал, что кто-нибудь об этом расскажет.
Если бы кто-нибудь пришел и рассказал мне об этом же до того, как я побывал
там, то я, вероятно, тоже решил бы, что этот человек просто выставляется,
потому что в нашем обществе такое частенько бывает".
Однако есть еще и другая причина, из-за которой некоторые проявляют сдержанность
в рассказах о своем опыте другим людям. Они чувствуют, что пережитое ими
так трудно описать, это настолько выходит за рамки нашего языка, образа
мышления и всего привычного существования, что просто бесполезно пытаться
что-либо объяснить.
